В Россию я ехал первый раз  за пять лет. Так что на все смотрел другими глазами. Да и мир изменился.

            До Нью-Йорка добрался без всяких проблем на автобусе. Въезд в Тоннель Линкольна — ворота Манхеттена - охраняется как крепость. Перед тоннелем стоит вереница машин по всем полосам, как на границе другого государства. Полиция досматривает все машины. Автобусы проверяют только когда уровень вероятности совершения террористических акций повышается до оранжевого. Вероятность в тот день оказалась желтой, и мы поехали дальше.

 

Не просрачивайте паспорт!

 

            Еще в Канзасе я считал, что Американские власти ужесточили и запутали правила въезда в США. Я готовил документы на все возможные ситуации, которые могут возникнуть на границе при моем возвращении обратно из России. Но был “приятно” удивлен тем, что и Россия не забывает своих граждан оказавшихся за рубежом и время от времени балует нас своим вниманием.

            С моим просроченным паспортом меня не допустили на самолет. “Новые правила,”- сказали в аэропорту. - “Ждите начальника, хотя  несколько человек уже вернули с такой ситуацией. Они прилетели туда, посидели в аэропорту, и вернулись обратно! Пограничники не пропустили. Только время потеряете.” “С консулом у нас отношений нет. Разбирайтесь сами,” сказал начальник. Не оставалось ничего другого как обратиться в Российское консульство за Свидетельством о Возвращении.

 

Эй,начальник, кто это?

 

            Российское консульство располагается в оживленном районе Манхеттена. Не найти невозможно.  На стене опрятного здания  развевается флаг родной страны. Стоит огромная очередь на половину квартала к массивной двери. Вокруг дорогие частные школы, рестораны, кафетерии, магазинчики и Центральный Парк. “Да не толкайтесь вы!” слышно из самой давки. “По одному! Что я сказал? По одному!” доносится голос из-за двери. “Начальник!” орут из очереди.  “Начальника” зовут Сережа. По имени его знает  вся очередь. “Мы стоим с четверга,”- жалуется пожилая женщина.- “Сегодня понедельник. Не стоять же снова тут на морозе!” “Если успеете сегодня, то может быть пройдете. А если нет, гуд лак!” весело сказала женщина лет 65. Мимо идут прохожие, группы школьников на ходу греются горячим капучино. “Смотрите, кто это?”- спрашивает  один из мальчишек. “ Это русские, да они тут каждый день стоят!” отвечают ему товарищи.

 

Свидетельство о жизни

 

            “А нам справочки получить надо, что мы живые,”- говорят в очереди, -“мы каждый год их получаем.” Документ называется Свидетельство о Пребывании в Живых. Очередь в основном состоит из немолодых людей, которые по несколько часов, а то и дней стоять на морозе, чтобы получить этот документ для начисления пенсии. Часто приходят Американцы за визами или Русские по экстренным вопросам, как и я сам. “Все в одну очередь” говорит мне Сережа, когда я сказал что мне надо срочно на самолет. “Стойте в очереди. Потом внутрь запустят, и к окошку,” кратко и лаконично сказал он.

            За один день получить нужный документ мне не удалось. Вечером нас всех  оставшихся внесли в список очереди и пронумеровали для следующего дня. “А номерки на руках ставить надо?” спросил я начальника. “Нет, номерки не надо,”- спокойно ответил он.

 

Чисто там, где не курят

 

            Россия встретила меня снегом. “Полосу еще не успели расчистить!” объявили при посадке в Шереметьево. Посадка была жесткая. Самолет вело в стороны и кидало.

             Кажется таксистов в аэропорту больше чем пассажиров. “Пробки страшные, вы на другом транспорте сегодня не доедете, всего три штуки [100 долларов].” “Можно договориться за двадцать долларов,” помогла встречавшая меня в Шереметьево двоюродная сестра-москвичка. Слышен отборный мат. Потолки отделаны медными трубами. До Екатеринбурга из Москвы можно долететь за 150 долларов, как и почти в любую точку России. На пути к Домодедово поражает обилие политической рекламы и призывов к сознательности граждан. Как будто кто-то действительно начал заботиться о чистоте, порядке и нравах. “Чисто не там где убирают, а там где не мусорят,” гласит бегущая строка. “Не курите, не забывайте, вокруг вас женщины и дети.” “Мусор и другие отходы загрязняют среду и угрожают жизни и здоровью людей.”

 

Эх,знать бы всех Михайловичей!

 

            В Домодедово все цены тоже высокие. Говорят, в аэропортах монополия. Пирожок или кофе стоит шесть долларов. “С вас 950 рублей [около 35 долларов], за лишний вес багажа” говорят в Уральских Авиалиниях при посадке на Ил-86. “Как нет? Все, будем снимать с рейса! Или говорите тогда с Иваном Михайловичем.” Я понял, “развести” можно что угодно. Главное, надо знать с каким Иваном Михайловичем поговорить. “Проходите,” сказал Иван Михайлович заполнив какую-то квитанцию на клочке бумаги после нашего разговора.

 

Отмытый небоскреб

 

            Двадцатиградусный мороз  - первое впечатление от Екатеринбурга. “У нас очень теплая зима в этом году,” сказал мне брат. “Багажное отделение не отапливают,”- добавил он, когда мы зашли внутрь помещения, которое внутри напоминало своими стенами с отстающей краской, электрическими щитами и открытой проводкой что-то из научно-фантастических фильмов. “Сюда выбрасывают из Матрицы,”- приободрил меня брат. Не прошло и пары часов, как привезли багаж.

             “Город ты не узнаешь,” несколько раз повторил  брат, который стал моим провожатым в городе, который я считал родным, и в котором после пяти лет отсутствия почти не ориентировался.  Старые Советские гастрономы преобразовались в дорогие рестораны, европейского типа, кафетерии, доступные даже для студентов, приятные места, где можно посидеть, перекусить и поговорить о делах. По вечерам в такие места приходит молодежь “потусоваться.” За 5-10 долларов можно хорошо провести вечер. Когда-то популярные оптовые рынки уходят в прошлое. В городе появляются новые многоэтажные универмаги и супермаркеты. Выросло три новых небоскреба светящихся в ночи неоном. “Это  один министр деньги отмывал,”- показывают люди на один из небоскребов.

 

Сюда не ходи, туда ходи

 

            “А ты по городу ночью один не ходи,”- сразу сказал брат. -“Разводят, ставят на деньги, ходят на разборки—это обычная рутина». Когда я пришел домой в три часа утра, дома никто не спал, ждали и волновались. “Это тебе не Америка!”

            “Тут такие места открылись!” Мой брат звал меня на самые крутые и модные дискотеки. “Опять потеряли день!” ворчал он. Я хотел провести больше времени с родными, и пройти по ностальгическим местам.

            В магазинах поражает огромное разнообразие продуктов. Цены тоже  более доступны, чем были пять лет назад. Множество охранников ходит по каждому магазину. Их больше чем покупателей. Охранники сидят около каждой кассы и каждого прилавка. Копченая форель, корейка, копченые куриные ножки, красная икра, колбасы, хорошие кавказские вина, и многое, многое другое показывал мне брат в дорогих торговых центрах. Но я покупал «ностальгические» продукты: черный хлеб, плавленые сырки, икру минтая, селедку и пломбир “Морозко”. За такими деликатесами в Америке мы ездим за сотни миль в русские магазины.

 

Моржи на «Тойотах»

 

            Все мои знакомые и друзья как-то постепенно устраиваются, пробиваются в жизни. Тем, кто работает в частных фирмах, платят хорошо. Хотя и требования у них строгие. На государственных предприятиях дела тоже идут неплохо, и требования проще. Все больше и больше среднего достатка людей пересаживаются на «Тойоты» и «Десятки». Все работают где-то, и всем даже что-то платят, и этого в общем хватает на жизнь и на досуг. Летом съездить на море стоит от 50 долларов, а на побережье в Турцию от 300 долларов. Это становится по карману многим.

            Зимой досуг тоже богатый. В центре города на зимние праздники строят ледяной городок. Там молодежь катается с ледяных горок и пьет пиво. Школьники снимают дубленки и шубы и танцуют до полуночи. “Я теперь официальный морж” сказал один из моих друзей после купания в проруби на крещение. Он профессиональный биатлонист, и зима для него любимый сезон. Многие предпочитают коньки, горные лыжи, или бассейн. Он ходит босиком по снегу, обливается холодной водой и изучает магию и верования народов Алтая.

 

Китайцы к штрафу  всегда готовы!

 

            Много рабочей силы поступает из Азии и Кавказа. Приезжает на заработки много Китайцев. “Черные,” как их называют, работают на любых работах за любую плату. Они снимают квартиры и комнаты по 5-6 человек на комнату. “Русские сами виноваты, сами Родину за деньги продают. Ну а что делать?”- говорят коренные жители. “ Милиция, как говорят, у таких рабочих отбирает все.  Те даже в паспорт  всегда кладут какую-то сумму денег, в случае проверки – «штраф» на месте . В Екатеринбург также приезжают люди на заработки из соседних деревень — Шали, Шадринска и других, работают в городе за любую плату. Одну неделю работают, одну проводят дома, в деревне, где до сих пор живут почти натуральным хозяйством.

 

Благословил за два доллара

 

            Зашел на Крещение в Православную церковь на Вознесенской горке. Она знаменита тем что напротив нее стоял домик, в котором расстреляли семью Романовых, а в 1998 году их в этой же церкви и отпевали. Атмосфера внутри тяжелая. Темно и мало воздуха. Висят кадила и стоят свечи у икон. “В храме не говорить. Это плохая привычка,”- гласит надпись на двери, ведущей в темноту. Мрачные попы ведут службу. Нищих и алкашей даже не запускали внутрь. Две темные девушки лет двадцати, похожие на старух подошли ко мне и сказали, что на видеокамеру снимать нельзя. “Меня благословил поп”,- слазал я и показал квитанцию на 50 рублей, которая служила моим разрешением. “Снимать все равно нельзя, у нас идет очень важная часть церемонии”.

 

            Изменилось в России очень многое. Хотя некоторые вещи бесповоротно отказываются меняться. И все-таки чувствуется, что общество вышло из состояния апатии. У людей появились надежда и стремления.